Комментарии

• faylo

  Июль 2015

  надо перечитать свой дневник о беременности и родах, а то подзабыла частично
• Lexy

  Июль 2015

  А я периодически перечитываю свой беременный дневник. Выложу сюда отрывок о моих родах:
  
  "Роды
  7 октября я, любимый и бабушка поехали в «Мать и дитя» на встречу с Галкиной, чтобы по результатам УЗИ решить, как мне рожать — самой или через операцию. Галкина почитала результаты УЗИ, осмотрела меня и предложила лечь в патологию 9 октября, и уже в больнице хорошенько меня обследовать и все решить. но...
  
  Ночью 8 октября 2013 года в 3 часа ночи я проснулась от схваток. Я, как и раньше, засомневалась: вдруг ложные? Спустя некоторое время схватки не прекращались, и любимый настоял позвонить Галкиной. Та спросила, усиливаются ли они, и если нет, подождать. Мы ждали какое-то время, схватки не усиливались. Я пошла пописать и увидела кровянистую слизь, а потом потекла теплая водичка. Я поняла, что отходят воды, снова позвонили Наталье Николаевне, она сказала ехать в роддом. Я спросила у нее, нужно ли побриться, та ответила: «По желанию». А поскольку у меня не было желания, чтобы меня брили в роддоме, я пошла в ванную и, не обращая внимания на подтекающие воды, стала бриться.
  
  Затем мы с любимым стали судорожно собирать вещи в роддом. Вызвали такси. Таксист позвонил, сказал, что подъехал, однако, когда мы спустились, никакой машины и в помине не было. Начались звонки этому водителю, который, как выяснилось, вообще не туда приехал. Мы стояли на холоде, у меня отходили воды, любимый ходил по округе и искал эту пропавшую машину. Наконец водитель приехал, и мы отправились в роддом.
  
  На посту нам не сразу разрешили въехать на территорию Ахшарумовского роддома. Водитель безуспешно сигналил. Только после того, как лю вышел из машины и прокричал дрочащему перед телеком с порнушкой охраннику, что тут вообще-то девушка рожает и идти не может (это он, конечно, преувеличил), шлагбаум был поднят, и мы подъехали к главному входу.
  
  Наконец вошли в приемное отделение. Там было темно, свет горел в небольшой комнатушке. Я увидела девушку, одетую в какую-то невероятно коротенькую сорочку, с пакетом в руках, которую вели куда-то вглубь больницы. Еще одна приехала, видимо, прямо передо мной, была еще одета, медсестры в приемной занимались ее регистрацией. Мы какое-то время стояли, ждали, когда нас примут. Мне было страшно, я просила любимого никуда не уходить, сидеть и ждать меня, когда я рожу. Мы бесконечно целовались, обнимались и прижимались друг к другу, говорили, как сильно мы друг друга любим. У меня было ощущение полного одиночества. Наконец мне было сказано раздеться догола, взять нужные вещи, а мужа отправить домой. Я сильно сопротивлялась, умоляла любимого не уходить до последнего. Я отобрала из всех взятых нами вещей те, что понадобятся, разделась, мне дали надеть такую же хламиду, которую я видела до этого на девочке. Это была короткая, застиранная сорочка, сильно распахнутая на груди. На спине в районе попы были дырки. Вместо трусов и прокладки мне вручили тряпочку, которая с трудом удерживалась между ног.
  
  Меня осмотрели на кушетке, и сказали, что это не схватки. Я была в шоке, ведь я ЧУВСТВОВАЛА схватки! Затем меня посадили за стол, я стала заполнять и подписывать какие-то бумаги, у меня забрали мои документы, выданные в женской консультации, в т.ч. результаты УЗИ (и после выписки из роддома их почему-то не вернули, уроды!).
  
  Наконец все-таки выгнали моего лю, мы успели сказать друг другу, что мы очень любим друг друга и я снова умоляла его не уходить, он пообещал подождать на улице моего звонка.
  Меня повели в комнату, где делали осмотр, там поставили клизму, после туалета я приняла душ, вытерлась, снова надела сорочку и меня повели с вещами к лифту, который привез нас в родовое отделение. Я сообщила, что у меня договор на роды с Галкиной, они обещали ей позвонить. Времени было около 5-6 утра. Меня привели в отдельную родовую палату (там еще был общий родильный зал). В родовой палате была огромная родильная кровать (не знаю, как она точно называется), детские электронные весы, какой-то непонятный агрегат (жаль, не догадалась сфоткать). Мне велели лежать. Я попыталась устроиться на кровати, но она была слишком мягкая, да и я от волнения лежать не могла. Я просто стала ходить по палате.
  
  В туалет ходить было нельзя, санитарка принесла мне утку и стакан воды. Несколько раз мне делали допплер, это было мучением, ибо лежать было неудобно, не хотелось, да и не пошевелиться особо. В остальное время я переписывалась с лю, созванивалась с мамой. Я все ждала Галкину, удивлялась, почему ее нет. Наконец около 8 утра она приехала, зашла ко мне, осмотрела меня, засунув внутрь руку, и сказала, что, несмотря на подтекание вод, раскрытия шейки матки нет вообще. Я спрашиваю, что делать? Она предлагает либо просто ждать, либо выпить стимулирующую таблетку. Я говорю, что подумаю. Позвонила лю и маме, посоветовалась. Решила пить. Мне дали таблетку для стимуляции и сделали укол баралгина (у меня разболелась голова). Все это время ожидания нарастания схваток и раскрытия я ходила взад-вперед по палате.
  
  Время от времени в палату заглядывали разные тетки, которые спрашивали, почему я не лежу. Как-то, когда я решила-таки немного поваляться и попытаться уснуть, опять заглянула какая-то женщина и жизнерадостно спросила: «Ну что, трудимся?», я вяло ответила: «Не особо». Периодически заходила Галкина, проверяла меня. Наконец к часу дня Галкина в очередной раз убедившись, что, кроме подтекания вод, ничего не происходит, решает делать кесарево сечение в 14:00. Я быстро пишу об этом лю. Очень волнуюсь. Мне страшно. Я остаюсь в палате одна. Наконец заходит какая-то женщине, заставляет меня раздеться полностью, выводит меня с моими вещами в коридор, там стоит кушетка на колесиках. Пакет с вещами просят оставить у двери палаты, а меня просят лечь на эту каталку. Я, голая, взгромождаюсь туда. И вот меня везут, как в американских фильмах, в операционную — надо мной только мелькает свет ламп. Наконец меня довозят до операционной, там уже готовы два операционных стола. В операционной очень холодно и страшно. Меня трясет. Женщина, которая привезла меня, говорит: «перелезай на операционный стол. Он немного шатается, но ты не бойся, он прочный». От этих слов я, естественно, в шоке. Но мужественно переползаю куда просят. Ко мне подходит мужчина-анестезиолог, задает вопросы о хронических заболеваниях, аллергии, курении. Говорю, хронический аднексит, гастрит и гайморит. Аллергия есть, но есть ли на лекарства — не знаю.
  
  Девушка-медсестра подкатила какой-то столик с капельницей. Затем она велела сильно развести ноги в стороны и вставила мочевой катетер, было неприятное жжение несколько секунд. Затем ноги мне плотно соединили и чем-то связали. Руки распластали в стороны, так что я стала похожа на распятого Иисуса. В правую руку сделали укол в вену и поставили капельницу. Еще мне каким-то спиртом щедро полили живот, да так щедро, что всю промежность залило и жгло до невозможности, о чем я сообщила медсестре. Она проигнорировала мое недовольство. Я просила, быстро ли подействует наркоз. «Быстро», ответили. Потом анестезиолог спросил, чувствую ли я головокружение. Я попыталась прислушаться к своим ощущениям. «Вроде нет», отвечаю. И чувствую, будто улетаю куда-то. После этого — ничего.
  Очнулась я в реанимации. Вокруг меня в ряд на каких-то особых кушетках лежали женщины. В голове у меня туман, перед глазами тоже. Периодически я приходила в себя, потом снова погружалась то ли в сон, то ли в дремоту, то ли теряла сознание. Вообще события в реанимации все прошли в каком-то тумане. Очень хотелось пить, во рту сухо как в пустыне. Я видела, что у меня стоит капельница, но постоянно забывала о ней и сгибала руку. Медсестра то и дело подходила и вставляла иглу снова. Но мне было все равно. В какой-то момент я почувствовала, что подо мной все мокрое. Я попыталась что-то сказать, но изо рта вырывались какие-то хрипы и нечленораздельные звуки. Ко мне подошли, сменили белье на сухое. Через какое-то время дали попить из стеклянных мензурок. Какой кайф! Еще через какое-то время начали заставлять поворачиваться на бок. Все это время я периодически проваливалась в какой-то сон. Наконец нас стали потихоньку поднимать с кроватей, помогали правильно встать, чтобы не разошлись швы. У меня вынули катетер, довели до туалета, там я умылась, пописала, подмылась, надела свои трусы и прокладку. Сильно шла кровь. Дали свежую сорочку.
  Я не помню, спрашивала ли я что-нибудь про своего ребенка, как он, живой вообще или нет, кто родился — мальчик или девочка. Вообще плохо все помню.
  Уже вечером медсестра повела меня в палату. Нас всех в реанимации спрашивала — в отдельную палату или в общую? Я выбрала отдельную. Еще был прикол — после наркоза перед глазами все расплывалось. И у меня спрашивают, как выглядит мой пакет с вещами. Несколько раз я ошибалась, мне что-то показывали издалека. Я говорю пакет с цветами. Подносят — я говорю нет. Наконец показывают другой — ага, мой. Только не с цветами оказался, а с клубничкой. Итак, меня ведут в мою палату, перед этим едем в лифте. Медсестра сама несла мой пакет с вещами, поддерживала все время. Выходим из лифта, сидит какой-то то ли парень, то ли мужчина. Увидел меня и спрашивает: «Чего плачем-то?» с сочувствием. Медсестра на него раздраженно так: «Не видишь что ли, больно ей». А мне и правда было очень больно. Болел живот. Я плохо помню, как мы дошли до палаты, помню только, что таки дошли, мне помогли лечь на кровать, сказали назавтра ничего не кушать, пить много воды, литра 2. и еще сказали, что мне утром принесут мою девочку.
  Я плохо помню все эти моменты, потому что еще отходила от наркоза. Помню, что увидела в телефоне смс-ки от лю.Позвонила ему, разговаривала хриплым, наполовину осипшим голосом, плохо соображала. Что говорила — не помню. Но уже безумно скучала по нему. Почти всю ночь я не спала, ходила пить воду. Тело болело, особенно живот. Мне было тяжело ложиться на кровать и вставать. Но я была рада, что все позади.
  
  Наконец утром были уколы, обработка шва (или она была после обеда?), и вот принесли мою девочку. Положили ее на пеленальный столик, сказали приложить к груди. Потом передали мне ее в руки. Она была запеленутая и такая крохотная! Я тогда и не знала еще, что дочка у меня родилась слишком маленькой, всего 2230 г. Я приложила малышку к груди."
• Lexy

  Июль 2015

  Чет многа букаф вышло icon_mrgreen И это еще с сокращениями smile3 плюс заменила на всякий пожарный имя мужа на любимого и просто лю icon_mrgreen В общем, дальше уже не так интересно читать *yes*
  
  Еще сохранила смс-ки мужу, когда отходила от наркоза - писала ему.
  
  2:29, 9 окт. «За стенкой кто-то храпит)))»
  2:42, 9 окт. «Скучаю по тебе»
  2:43, 9 окт. «Вот проснулась и не могу уснуть»
  3:33, 9 окт. «Как там наша девочка сейчас одна? Малыш за стеной плачет»
  3:34, 9 окт. «Наша дочка в шоке наверное. Была с мамой и папой и Джулей. И вдруг вытащили и унесли куда-то»
  3:36, 9 окт. «Ей наверное страшно и одиноко...»
  
  smile3